"Правда всегда одна", PG-13, для jerry-puma

[bleach-fest]

Название: "Правда всегда одна"
Автор: Dako Serebro
Бета: ~BlackStar~
Пары, персонажи: Ашидо Кано, Куросаки Иссин
Рейтинг: PG-13
Категория: Джен
Жанр: Драма
Предупреждения: Спойлеры второго арка, умышленное искажение автором фактов канона.
Отказ от прав: Все права принадлежат создателям, автор никакой материальной выгоды не извлекает.
От автора: а) Огромное спасибо моей бете, б) Пума, извини, я очень старалась про Ашидо и шкуры, но если что, я смогу чем-нибудь откупиться?

Написано для jerry-puma, которая хотела:

• Ашидо как есть, можно и без Рукии – это самое большое желание. Очень интересно, что случилось с Ашидо после того, как компания главгероев сбежала спасать Орихиме, а на него свалились камни и гигантский адьюкас.
• Экскурс в веселые будни 13-ого отряда в бытность Кайена-фукутайчо
• Укитаке без Кёраку, но можно – с молодым Бьякуей.
• Шухей с Кирой или Ренджи, низкий рейтинг, время событий – после ухода капитанов-предателей. Кира – не сопля в сиропе, Ренджи – не бабуин. Хорошо бы были обоснуй и психология.
Низкорейтинговый слэш, лучше джен, здоровый юмор приветствуется. Ангст – на крайний случай. Устроит и авторский фик, и перевод, если найдется что-то достойное.
Дополнительно:
• отношение к спойлерам: а пусть будут.
• сквики и кинки: отец Ишиды, но он к заявке отношения не имеет; Ашидо и его шкуры с черепами. Хисаги-фукутайчо как есть.
• авторский фик или перевод: и то, и то.
• прочие ограничения: не флафф, поменьше мэрисью, не дэдфик.



Десятый отряд никогда не был «самым». Ни в чём. Это был обычный отряд, составом в двести сорок четыре офицера, включая капитана и лейтенанта, восемь-десять заданий на грунте в месяц, сравнительно невысокий процент потерь и собственная тренировочная площадка.
Служить было можно, тем более что питание, крыша над головой и жалование были своевременно и в достатке, а особого приложения усилий это не требовало.

Однако, восьмого офицера, Кано Ашидо, это не устраивало.
Он был молод, красив, щепетилен и честолюбив. Казалось бы, похвальные качества для офицера, который закончил Академию почти с отличием, но… уж больно открыто он демонстрировал окружающим своё недовольство политикой проводимой руководством отряда.

Впрочем, сложно было что-то сказать про политику. Капитан десятого отряда, большой и лохматый выходец из Руконгая, Куросаки Иссин меньше всего ассоциировался со словами «политика», «заговоры», «интриги» и прочими подобными выражениями. Зато прекрасно ассоциировался с выражениями «выпить», «разговор по душам» и «панибратство»,
что молодому офицеру казалось недопустимым. Он часто высказывал это вслух, за что иногда и получал от товарищей, которые шумного, бородатого и всепонимающего капитана любили.
Ашидо после таких инцидентов уходил подальше от казарм, желательно в третий-четвёртый округ Руконгая, находил там какой-нибудь водоём и долго смотрел на воду, пока не приходило ощущение, что у него глаза слезятся именно от солнечных бликов.

А тогда лето выдалось жарким. Ашидо долго бежал по лесу, дыхание сбилось, мокрые от пота волосы казались бордово-красными и прилипли ко лбу. По лицу катились крупные горячие капли, попадали на ссадину на скуле, падали на одежду, оставляя на чёрной ткани следы.
Он стоял на берегу мелкой речушки, пытаясь отдышаться и успокоить тело и мысли.
Сегодня ему крупно досталось, наверное, первый раз дошло до такой позорной драки. Тем более, что получил он от того, кого считал практически другом. Практически другом – потому что с как раз дружбой у Ашидо не складывалось с самого детства. В своё понятие дружбы он вкладывал желание быть кем-то значимым, важным для друга, подразумевая явное собственное превосходство. Но он не блистал особыми талантами, не мог похвастаться ни сообразительностью, ни высокой скоростью шунпо, ни особой силой кидо, а его занпакто долгое время просто оставался не более чем куском металла. И ни о каком признании речи не шло.
Ашидо был обычным шинигами в обычном отряде.
Эта мысль уничтожала его изнутри, поедая внутренние силы, всякий раз расстраивая душевное равновесие.
И вызывала злость.
Ярость, которую сложно было прикрыть самообладанием. Ярость, заставившую дать пощёчину тому, кто хоть как-то начал его признавать.

- Йо! – внезапно раздалось над ухом. От неожиданности Ашидо подскочил, готовый выхватить занпакто и бросить в сторону предполагаемого противника одно из боевых заклинаний. Чтоб наверняка.
Но никакого противника не было и в помине. Над ним, с ухмылкой, стоял Куросаки-тайчо собственной персоной.
Как можно не заметить приближение такой реяцу?! Неужели настолько расклеился, что не смог почувствовать даже этого?
Однако, он быстро опомнился и приветствовал капитана по Уставу.
- Эй! Ладно-ладно, – шинигами замахал рукой и улыбнулся ещё шире. – Я тут так, по душам, поговорить пришёл…
Вот, теперь даже капитан знает об инциденте. Наверняка, пришёл утешать как изнеженную барышню.
Хотя, что тут сказать... Ещё минуту назад он и был таковой, наматывал сопли на кулак и сглатывал постыдные слёзы поражения.
- Я не думаю, что это требуется, Куросаки-тайчо. – Нет, только не это, только не разговоры по душам.
- Да? Ну и ладно. Будем молчать. – Иссин, как ни в чём не бывало, уселся на траву, прямо в хаори, и плевал на то, что потом будут зелёные пятна, которые трудно отстирать, да и ещё на таком месте… Капитану Куросаки было вообще на многое наплевать, он достал из-за пояса маленькую флягу, открыл, глотнул и протянул её Ашидо.
Тот держался из последних сил, он был готов упасть и разрыдаться прямо здесь, заслать к Зелёным Меносам гордость. Напиться и рассказать.
Хотя, что тут рассказывать… Про то, что он слабый, никуда негодный шинигами, ничто и пустое место? Показать капитану, что он просто дурная истеричка, которую не иначе как по недоразумению занесло в Готей?

Ашидо молча принял флягу, глотнул и тут же поперхнулся. Напиток обжигал рот и горло.
- Эй-эй, осторожнее. Ты ещё и на алкоголь слаб? – Иссин вырвал у него из рук злополучную флягу, пытаясь хоть как-то спасти содержимое от бездарного расплёскивания.
Он что специально издевается?!
- Ладно, чего уж там, – Иссин смотрел куда-то вдаль, казалось, вообще не обращая внимания на Ашидо.
Тот сидел, обхватив руками колени, и думал, что это не утешение, а какая-то пытка. И о том, что всё скоро закончится, и, мать вашу, скорее бы это всё закончилось!
- А, я помню… Когда я был совсем молодым, я хотел весь мир.
Нравоучительная история… Это и правда пытка. Неужели Куросаки-тайчо настолько злопамятен, что гнобит каждого, кто позволял себе высказывать недовольство?
- Ну, знаешь, там, признание, силы. Чтоб было, как какое-то знамя «Это тот самый крутой парень». Чтоб со стороны смотрелось круто. И потом пришёл день, когда на руке у меня наконец-то возник шеврон, а окружающие именовали меня «Куросаки-фукутайчо»… Я был жутко горд. Вот он, молниеносный взлёт, завистливые и бессильные взгляды в спину. Я тогда ого-го как нос задирал, – капитан махнул рукой, показывая ту самую образную высоту задирания носа.
- И? – конечно, все в отряде знали историю Куросаки-тайчо, Академия с отличием, за три года путь из младших офицеров в лейтенанты, личные похвалы от самого Главнокомандующего. Ашидо от этого становилось только хуже, сам он такими успехами похвастаться не мог.
- И ничего. Я потом уже понял, зачем мне это сила. Мне показали и подсказали. Я тогда чуть не потерял очень дорогое, что у меня есть…
- Что?
- Друга. Хорошего друга, который прикроет твою спину в бою и твою задницу на ковре у начальства, - Иссин хмыкнул и сделал ещё один глоток.
- Всё так просто? Зачем тогда такая сила, если она во вред? Зачем вы поднимались и карабкались дальше? Капитанская должность и белое хаори?
- Что б защищать, – Иссин был серьёзен. Непривычно серьёзен, совершенно не похож на того капитана-оболтуса, здоровяка и весельчака, которого сложно было принять всерьёз. Сейчас он был был Капитаном. С большой буквы.
Кажется, Кано начал понимать, за что этого капитана любили и за что он получил по морде.
- Так просто, так банально? А если защищать нечего? Некого?
- Тогда тебе нечего делать в Готее, – наверное, это был жестокий, но единственно правильный ответ.
Ашидо чуть тут же не вывернуло наизнанку.
Нет, так не бывает, так не может быть! Он шинигами, он защищает мир Живых, защищает души от бездонной пропасти под названием голод Пустых.
Куросаки-тайчо не прав, Кано есть зачем служить в Готее, ему есть куда стремиться, ему есть за что бороться. Он шинигами, он не может не быть шинигами!
- Ладно, я пойду, - небрежно сказал Куросаки, вставая с земли.
Ашидо ничего не ответил.
Давайте, Куросаки-тайчо. Уходите! Уходите…
Иссин уходил, давление реяцу ослабевало.
Когда его фигура скрылась за деревьями, Ашидо бессильно распластался на траве и завыл в голос.

Всю следующую неделю после этого разговора Ашидо всячески избегал встречи с капитаном. Смотреть ему в глаза было стыдно, а разговаривать – тем более.
Куросаки-тайчо был не прав.
Ашидо был шинигами, его зампакто имел имя, и он уничтожал Пустых.
Он был готов уничтожить всех их всех, всех до единого, чтоб ни одна душа больше не пострадала.
Хотя ещё сильнее хотелось восхищения, благодарностей и признания. Но эта мысль мельтишила на самом краю сознания, она была настолько незначительна, что можно было не обращать на неё внимания.
Ему просто надо на Грунт.
На Грунт!
Ашидо жил в ожидании боевого сигнала, все остальные мысли, чувства и желания были мелкими и невзрачными, незначительными. Он ждал, просыпаясь утром. Ждал на тренировке, во время дежурства на посту. Ждал вечером в кругу товарищей. Ждал, когда закрывал глаза, лёжа на футоне в казарме.
И дождался.
В холодном рассветном сумраке по Готею пронёсся сигнал общей тревоги. Прорыв случился на рассвете, огромная группа Пустых каким-то образом пробилась сквозь мир Живых и ворвалась в Руконгай.
- Отряды, по местам, дождаться прихода старших и выполнять их команды! Держаться группой! – быстрый чёткий инструктаж.
Ашидо занял своё место, ожидая прихода старшего. Вокруг толпились остальные офицеры.
Их группа – девять шинигами, почти ровесники, десяток лет разницы не особо считается. Кто-то стоял с совершенно равнодушным видом, кто-то трясся от страха, кто-то ожидал боя с нетерпением – слишком засиделся в Сейретее.
В бешенной скачке собственных мыслей, Ашидо совсем не заметил, как рядом с ним очутился лейтенант.
- Кано! – он не сразу понял, что обращаются к нему, лейтенанту пришлось окликнуть его во второй раз. – Кано! Шестой офицер Микару Исиба, был одним из первых, кто встретил этот прорыв. Будешь за старшего!
И умчался, на ходу выкрикивая команды и раздавая инструкции.
Сначала Ашидо показалось, что он ослышался. Неужели, его наконец-то оценили по достоинству? На этом фоне как-то поблекла мысль о том, что произошло с Микару.
Тем более, не осталось мыслей о том, что он всё же старший и ему придётся отвечать не только за себя, но и ещё за других.
А ведь быть шинигами – это ещё совсем не значит, что ты можешь себя защитить.
- Ашидо… - окликнул тихий голос сзади.
- А? – Он повернулся, слишком резко, слишком нетерпеливо.
- Будь разумным…

А дальше мыслей совсем не осталось. Пустых всё же было слишком много. В бою невозможно было смотреть по сторонам, не было времени на мысли. Пустые исчезали в серебристым сиянием один за другим, где-то в отдалении возникли Адские Врата, но всё это меркло в красных вспышках серо, в стонах раненых, в звуках ударов меча о кости.

Шинигами теснили Пустых, всё дальше изгоняя их за пределы улиц Руконгая в леса.

Наверное, они все слишком увлеклись. Наверное, это была чёртова привычка подчиняться старшему. Просто когда бой без цели, и слишком легко сдаётся враг, так просто забыть об осторожности и ответственности.
Ещё легче об этом забыть намеренно.
По сути, защищать уже никого не требовалось, но хотелось сражаться дальше.
Ашидо хотелось боя, вся его злость, все свои умения, знания и способности, он вкладывал в каждый удар.
Последняя в этом секторе группа Пустых убегала сквозь открытый проход. Реальность была изломана, неровные лохматые края пространства дико и уродливо смотрелись на зелёном фоне леса Общества Душ.
И, наверное, пора было остановиться, но гордость и упрямство брали верх над разумом. Ашидо хотел не просто избавить от опасности мирное население. Ашидо хотел победы. Он смотрел как медленно закрывался проём, как смазывалась реальность. Ему хотелось сорваться с места. Он оглянулся на свой маленький отряд и понял, что сможет повести их дальше.
А они просто потому что, куда проще подчиняться старшему, чем принимать собственные решения.
Как только шесть фигур исчезли в изломе пространства, он тут же захлопнулся.

А на крыше полуразваленного дома стоял капитан десятого отряда и смотрел на последние отголоски портала.
Этим вечером он напьётся в труху, а на утро пойдет в храм, - пусть он не верит в Богов, - молиться за удачные перерождения шести душ.

Здесь, в Уэко, всё было слишком.
Слишком быстро двигались Пустые, слишком их было много, слишком близко сотни Гиллианов. Слишком быстро умирали шинигами.

События того дня, или даже ночи, здесь трудно было определить время, смазались. Их Кано по кусочкам собрал позже.
Когда же он очнулся на полу холодной пещеры, в темноте, единственное, что он помнил, это ослепляющие вспышки серо, бесконечный рёв Пустых и стойкое ощущение, что больше ничего не осталось.
Потому что погибли все, кроме него.
Постепенно всплывали новые детали: как умерли шинигами, как можно использовать маски Пустых, чтоб защититься от серо, как погиб его почти друг.
Вслед за этим воспоминанием пришло отчаянье.
Ашидо свернулся в клубок. Было очень холодно. От твёрдого холодного камня болела шея, зудела рана на боку. Боль немного отрезвляла, не давала задохнуться в волне отчаянья.
- Я… уничтожу их всех. Всех до единого. Пока могу держать в руках меч, пока могу стоять на ногах, я буду…
Слова эхом отражались от потолка и стен пещеры. Одинокий страж по ту сторону границы. Отсюда он будет защищать мир Живых, Сейретей, всех и каждого, кто нуждается в нём.

Сначала он считал дни.
Они тянулись медленно, каждый приносил множество боёв. Возможность похоронить товарищей, знания о новом мире, приходилось добывать мечом. Голода в Уэко почти не ощущалось, но постоянно хотелось пить. К счастью, вода была. Но добраться до нее было тяжело.
Ашидо почти не отходил от пяти могил посредине странного леса, пытаясь защитить хотя бы тела от тех Пустых, что не брезговали падалью.
Он обосновался в небольшой пещере неподалёку от кладбища друзей. Конечно, конечно друзей, иначе невозможно никак. У кого нет ничего в настоящем, должно быть хоть что-то в прошлом.
Ашидо часами смотрел на серые камни, мысленно задавая вопросы, которые не решался произносить вслух.

Потом он начал считать года.
Пустые смирились с присутствием странного существа, приняли ещё одного хищника, научились сосуществовать с ним.
Мелкие на него не нападали, крупные не могли его победить, поэтому не трогали.
Боевой азарт Ашидо стал иссякать.
Он реже приходил к могилам, реже пытался придумать себе воспоминания.
Иногда он даже думал, что жить здесь – это нормально. Но тут же отгонял эти мысли.
Здесь много Пустых, но он их уничтожает. Придёт день, и он уничтожит последнего.
Он не возвращается, потому что здесь у него миссия куда более важная, чем патрулирование улиц и рейды на грунт, чтоб спасти несколько душ.
Он защищал целый мир.

А потом внезапно пошли века.
Ашидо чаще думал, что сможет вернуться, что он вот-вот убьёт последнего Пустого, ну и что, что в лесу слишком большими группами собираются Меносы.
Он их всех уничтожит. Он смотрел на собственное отражение в воде, и размышлял о том, что он всё же спасает мир. И быть может даже не один.
Но отражение в воде мутнело, становилось смазанным и исчезала иллюзия. Он был здесь один, непонятно для чего, непонятно зачем. В погоне за мечтой он потерял самое важное. Ему нечего защищать.
Ему незачем носить титул шинигами.
Куросаки-тайчо был прав.

В то утро, когда тсуба занпакто надломилась, Кано Ашидо улыбнулся собственному отражению в воде.