"Луна за облаками" Ичимару Гин/Мацумото Рангику, PG для Jacquiline

[bleach-fest]

Автор: VaLara
Название: Луна за облаками
Бета:Elaine, Пенелопа_
Пейринг/персонажи: Гин/Рангику
Рейтинг: PG
Жанр: драма, hurt/comfort
Саммари: О чем размышляет Ичимару Гин смотря в небо Уэко Мундо, о чем вспоминает Мацумото Рангику одинокими вечерами и куда это приводит двоих.
Предупреждения: гет
Дисклеймер: Все права на персонажей и Bleach принадлежат их создателям и авторам. От меня здесь текст, идея и ее воплощение.

По заявке Jacquiline

Заявка.
Которая хотела:

Сой-Фонг/Йоруичи, джен, в крайнем случае - низкорейтинговое юри, период непринципиально
Бьякуя/Ренджи, джен, после первого арка
Гин/Рангику, таймалайн не важен, но лучше уже после первого арка и дальше.

По всем трём заявкам - крайне желательно наличие сюжета, не стёб, не юмор как самоцель, можно высокий рейтинг, но без НЦ.
Любимые жанры - драма, ангст, hurt/comfort. Можно без хэппи-энда, но чтобы все были живы.

отношение к спойлерам - да пожалуйста!
сквики и кинки
Можно насилие и пытки, но лучше и без них тоже
В плюсе - эмоциональные метания

Фанфик.

Часть первая: День, в котором тебя нет.

Мацумото Рангику
- Дурак.
Огонек свечи вздрогнул на сквозняке крыльями бабочки, обжигая. Если бы кто-то сказал ей, что она будет так переживать из-за случившегося, она бы не поверила. Рангику лучше, чем кто бы то ни было, знала, что скрывается за его улыбкой и прищуром. Всего одна фраза, брошенная через плечо на прощание – и в мире, в котором она жила, появилась трещина, сквозь которую пробивались ростками беспокойство и тревога. Рангику сидела у окна и смотрела в ночь. На засыпающий под шум дождя город в ожерелье огней.
- Кто просил тебя разговаривать тогда со мной? - Она видела в стекле свое отражение, но говорила с Ичимару Гином, словно дождь и ветер могли донести до него ее слова.
Задание в Каракуре вместе с Ренджи и остальными - хороший способ заполнить дни, вдруг ставшие пустыми. По пальцам руки можно было пересчитать те случаи, когда Мацумото позволяла себе поддаться унынию, а уж про то, чтобы вываливать на кого-то свои душевные терзания и чтобы потом начать жаловаться на жизнь, речи не шло никогда. Да и с чего ей вдруг такими глупостями заниматься? Она смогла выбраться из Руконгая, начала жить заново уже в Сейретей, попала в Готей-13, да при этом стала лейтенантом в одном из отрядов. Служба ей нравилась, подходила она к ней с душой, а то, что иногда получала нагоняй, так это тоже ничего - со всеми бывает. Только вот тяжесть с души никак не желала падать. Работы становилось больше, времени на сон и раздумья меньше, но ничего не менялось в ее мире, потерявшем свои яркие краски. Все же Гин являлся частью ее жизни, ему принадлежала часть ее сердца. И дело здесь совсем не в том, что они через многое прошли и сумели выжить, а в том, что им удалось воплотить свою детскую мечту в жизнь.
То, что мечты у них разные, Рангику поняла не сразу. Да и можно ли назвать мечтой страстное желание выжить? Достаточно ли этого для мечты?
- Рангику-сан, ужин готов. Будете?
- Иду, Орихиме. Я. Уже. Иду.

Ичимару Гин
Здесь не бывает дождей. Не бывает тумана по утрам, да и утра тоже не бывает, один тощий месяц болтается в блеклом небе, присматривая за окрестностями Лас Ночес.
Гин не любил смотреть в это небо, и задохлика этого он тоже не любил. Тощий, костлявый - убожество, а не месяц. Бывший капитан третьего отряда скучал по луне, лунному свету и по той, о ком она напоминала.
- Жалеешь, что пошел за мной?
- С чего бы? - После открытого пространства на балконе казалось, что стены давят. Гин повел плечами, словно сбрасывая невидимый глазу вес. - Мне интересно…
- Не играй со мной, Гин.
Айзен стоял на пороге комнаты и рассматривал собеседника.
- Как можно, Владыка?
- Для тебя есть задание, - после некоторой паузы сказал Айзен. - Отправляетесь завтра. Возьми четверых.
- Кого?
- На твой выбор.
Крыльями бабочки в животе трепетало предвкушение.
- О-о. Это обещает быть интересным, - сказал Гин безразличному небу, когда стихли шаги Айзена.

Часть вторая: День, в который ты пришел.

Миссия затянулась, превратившись из «любопытного мероприятия» в «задание особой важности». Уже ноябрь. Как быстро летит время, кажется, совсем недавно они пришли в Каракуру.
Осень пробралась в город запоздалой гостьей в ярком наряде. Аллеи городского парка горели красным убранством кленов. Над землей по утрам висел покров тумана, который потом таял под солнечными лучами. Воздух был полон запахов, от которых кругом шла голова. Рангику дышала полной грудью и смотрела в чистое, по-осеннему низкое небо. Все же сидеть на скамейке, наблюдать за кричащими детьми и чувствовать, что живешь, было здорово и немного одиноко. Себе она могла признаться в этом. Двое друзей, разделявших ее чувства, остались в Обществе Душ. Кира и Хисаги знали, каково это, когда вдруг вместе с кем-то исчезает часть твоей жизни. Изменения происходят не сразу: сначала бесшумными кошачьими шагами в душу пробирается грусть. По ее следам приходит тоска, от которой щемит в груди и плывут контуры мира вокруг. А потом все прекращается, и становится уже все равно. Дни теряют свои краски, чувства - остроту, и боль во взгляде прячется за напускной легкомысленностью и беззаботностью. Ты все та же, но уже не та, что была. Не хватает частички души - ее унес с собой тот, кто ушел.

Можно было бы перемещаться по городу в духовной форме, не видной глазу обывателя, однако Рангику полюбила гулять в гигае. Пусть тело и было временным, но оно давало ощущение реальности происходящего и вместе с тем отстраненности от переживаний, что ждали ее в Обществе душ. Рангику закончила патрулирование парка и как раз направлялась в сторону окраин, когда почувствовала реяцу. След очень слабый, уже почти незаметный, но до боли знакомый. Нехорошее предчувствие иглами кололо в груди.

***
- Дерьмо! Пусти, я хочу его добить!
Арранкар дергался в крепкой хватке товарища, но высвободиться не мог.
- Не совершай того, о чем пожалеешь в последствии. Нас спросят, мы ли убили его? Я хочу, чтобы ответ был правдив - он умер сам, и мы не видели как.
- Я должен увидеть, как он сдохнет!
- Нет.
- Все кончилось! Я не получил удовольствия!
- Обещаю. Если он не умрет сам, мы вернемся и завершим начатое. Идем.
- Проклятие!
Арранкар еще раз пнул бесчувственное тело и последовал за товарищами. Оглянулся.
- Слишком легко. И этого Владыка поставил над нами?
Края портала сомкнулись.

***
Ичимару открыл глаза и снова закрыл. Разницы не ощущалось: что так, что так, результат один - темно. Попытка подняться или принять более удобное положение не принесла желаемого результата, а лишь добавила к дикой слабости и головокружению тошноту. Пожалуй, эта идея не была лучшей в его жизни, впрочем, как и та, что привела его сюда. Все могло бы сложиться иначе, но сопротивляться самому себе он больше не мог, да и не хотел. Они наконец ушли. Кто бы мог подумать, что у двадцать третьего, девятнадцатого и семнадцатого такое сильное желание увидеть его смерть своими глазами. После возвращения он непременно похвалит их за настойчивость и накажет за глупость.
Пребывание в гигае имело свои недостатки - физическая боль, ощущение собственного искалеченного тела и сильнейшее желание покинуть его. Однако выйти из гигая означало почти наверняка погибнуть. Здесь, в Мире Живых, восстановить силу можно только при наличии тела. Как хорошо, что он подстраховался.
Сил почти не оставалось. Гин ощутил, как тошнота накатывает с каждым разом все сильнее, как реяцу не поддается управлению, и сознание стремительно ускользает в никуда.
- Ну-ну…могло быть хуже.

***
В лучах полной луны снятся дурные сны.
Сон слетел сдернутым одеялом, не оставив и следа. А было ли это зыбкое состояние дурманящей дремы вообще сном, Рангику не знала. Призрачный свет вползал в комнату и растекался белым молоком на темных досках пола. В доме у моста, на чердаке которого она нашла Ичимару, царила неуютная тишина.
Уже несколько минут она сидела у открытого окна, всматриваясь в звездное небо. В безлунные ночи мир кажется осиротевшим. Нет серебряного света, нет контрастных теней, нет бликов на воде, капли росы не сверкают драгоценными камнями, наполненными волшебным светом. В такие ночи Рангику чувствовала себя особенно одиноко, она чувствовала себя слабой и забытой. Сегодня же с ней была и луна, и Гин.
Девушка вздохнула и потерла легкими круговыми движениями пальцев виски. Ичимару обладал раздражающей способностью становиться не только причиной, но и самой головной болью. Еще пара часов, и ей придется оставить его здесь и уйти. Рангику вспомнила разговор с капитаном, состоявшийся несколько часов назад.
– Капита-ан, не ждите меня сегодня, - как можно беззаботней, а у самой рука с телефоном дрожит.
– Что случилось? - недовольно.
– Я с мужчиной, капитан, - сопение в трубке. - Хотите знать подробности?
По ту сторону словно разозленный хорек фыркнул. Конечно, капитан Хицугая не похож на хорька, хоть и фыркает точно так же.
– Патруль с пяти утра в том же районе, - короткие гудки.
– Да, капитан, - в пустоту.
А потом были несколько часов, которые могут сравниться с адом. Рангику видела искалеченных и избитых шинигами. Пусть она и не из четвертого конечно, но и ей доводилось оказывать помощь. Раны Гина заставляли всерьез беспокоиться. Особенно нехороша была рана в боку. Кто-то ранил его, перебил лодыжки и бросил умирать. Но кто? Это вообще чудо, что именно она оказалась неподалеку. Когда Мацумото нашла Гина, тот истекал кровью. Реяцу не восстанавливалась, настолько серьезными оказались раны не только гигая, но и самого шинигами.
- Что же ты здесь делал, Гин?

***
Нет хуже патрулей на рассвете, да еще в компании Ренджи. Невыспавшийся и голодный Ренджи мог одним своим видом достать кого угодно.
- Рангику-сан, а где ваш шарфик?
- Где-то обронила.
- Серьезно? Это же вроде как подарок был. Особенный.
Шинигами нехорошо посмотрела на товарища.
- Откуда ты знаешь?
- Сами же рассказывали за кувшинчиком саке, что это подарок от особенного…
- Хватит болтать, у нас сигнал.
Рыжеволосой гигай остался на скамейке в парке, а шинигами в духовном теле черной бабочкой рванула вперед.

Часть третья: День, в который взошла Луна.

***
Сознание вернулось пульсирующей болью, металлическим привкусом во рту и ощущением того, что сейчас тело могло поспорить по своему весу с главными воротами в Сейретей. Быть слабым настолько, что невозможно даже сесть, Ичимару Гину не понравилось.
На что только не пойдешь ради нескольких дней свободы от обязанностей левой руки Владыки.
Ощущать себя живым - ну, почти живым - было бы приятно, если бы не эта боль и слабость. Но ее можно стерпеть.

***
Скрипнули дверные петли, с улицы ворвался свежий и холодный воздух. Пахло осенью и дождем. Со своего места Гин видел серое небо и висящую в воздухе моросящую влажную завесу дождя.
- Совсем как тогда, да, Рангику?
- Не думала, что история повторится.
- Переживаешь?
Рангику переступила порог и закрыла за собой дверь. На чердаке тут же стало темнее и теплее. Все же осень постепенно вступала в свои права: дни становились короче, ночи холоднее, и деревья сбрасывали свою листву, засыпая до весны.
- Нет, - она ответила лишь тогда, когда присела возле Ичимару.
- Я буду спать здесь? - Он похлопал по тюфяку под собой и тут же поморщился. Рука на перевязи на каждое движение отзывалась болью. Даже если двигали не ей.
- Нет.
- Злишься, Рангику?
Девушка смотрела в лицо того, кого надеялась увидеть теперь лишь на поле боя. Смотрела и не знала, что ей делать. Вот он ее сон, ее кошмар. Бледный до синевы, на лбу кровоподтек, глаз заплыл.
Возможно, больше не будет шанса поговорить наедине.
- Гин, почему ты ушел?
- Я думал, ты умеешь задавать верные вопросы.
Рангику вздохнула и откинула влажные после дождя пряди волос за спину.
- Спи. Я побуду здесь.
Он спал, а она сидела на краю импровизированной постели, держа его за руку. Обманщица-ночь промелькнула как одно мгновение, пора было уходить. Гин все еще спал. Когда раны затянутся, тогда и реяцу начнет восполняться. Она ещё никогда его в таком состоянии не видела и не представляла даже, что возможно его вот так измотать и изранить.
Уже перед уходом, когда Рангику склонилась и дотронулась до его лба губами, Гин открыл глаза.
- У тебя все еще жар. Вечером я вернусь и принесу лекарства, которыми лечат людей и гигаи. Пока.
- Ты забыла.
Морщась, Гин стянул через голову розовый шелковый шарф, служивший перевязью для сломанной руки.
- Тебе сейчас он нужнее, чем мне. Выходит, Рангику, ты солгала мне, когда сказала, что никогда не расстанешься с подарком?
- Это было давно, Гин, я была пьяна от радости, что стала лейтенантом.
Однако шарф все же забрала. Без него она чувствовала себя не совсем собой. Он был постоянным напоминанием о том прошлом, что принадлежало только им двоим.
Воспоминания. Неужели это все, что осталось между ними?
- До вечера, Гин.

***
На закате она приходила, проводила ночь рядом с ним в сиянии лунного света, а с первыми лучами солнца уходила.
- Ты уже три дня сюда ходишь. Почему начальству не скажешь?
- Сам знаешь.
- Хе-ей. Научилась играть по моим правилам?
- Пришлось.
- И не рада? - В уголках рта залегли складки, а в глазах притаилось что-то опасное и одинокое.
- Сам как думаешь?
Серьезно, без привычных усмешек.
- Ты хочешь о чем-то спросить, спрашивай. Я отвечу. Возможно, это последний раз, когда мы видимся.
Слова ударили, как плеть, заставляя что-то сжаться в груди тугим комком.
- Я хочу понять, Гин.
- Хм.
Он откинулся на сверток, заменяющий ему подушку, потер глаза здоровой рукой.
- Когда-нибудь с тобой случалось что-то такое, что полностью захватывало тебя? Встречалась ли на твоем пути Идея, ради которой ты готова на все лишь потому, что знаешь - это та цель, к которой стоит идти? То, на что не жаль сил.
Рангику сидела, прислонившись к стене, и смотрела в окно. На темном небе начинала свой путь луна. Серебряная дорожка неровной лесенкой рисовалась на полу и тянулась к ногам девушки.
- Не ты ли говорил, Гин, что стоит доверять лишь своим суждениям? Что истина не в словах другого и приказах, а в тебе самом.? Ты пошел за чужой истиной, Гин.
- Возможно.
Рядом с Мацумото сейчас сидел не бывший капитан третьего отряда Готей-13, не изменник и военный преступник, а раненый друг детства, тот, кто значил для нее больше, чем она могла подумать.
- Ты всегда увлекался и не мог остановиться.
- Ну-ну, не будь столь категорична. Когда мы дошли до Сейретей, ты не жаловалась.
- Но это была наша мечта!
- Дети взрослеют, мечты умирают, находятся новые идеи и цели. Это круговорот, Ран.
- Это падение вниз, Гин. Остановись, пока не стало слишком поздно.
- Уже.
Гин протянул руку и накрыл ее ладонь своей, не отрывая взгляда от невыносимо-яркой луны за окном.
- Я начал путь и должен пройти его до конца. У меня нет привычки отступать или предавать свои убеждения. Этот раз не станет исключением.
- Но Айзен…
- Замолчи. - Он сжал ее пальцы. - Давай просто любоваться луной как раньше. В Уэко Мундо такой нет.
Горячие пальцы переплелись с ее, поглаживая, словно прося прощение за причиненную мгновение назад боль.
Впервые за долгое время Рангику начала верить вновь, что все еще может закончиться хорошо. Для него, нее, для всех.

Часть четвертая: День, когда дано обещание.

Она бежала и знала, что не успеет. Через пару минут на чердаке будут арранкары, еще через пару – туда же подтянутся и шинигами Каракуры.
Плохо. Поздно. Не успеть. И все же она бежит, перескакивает с крыши на крышу, уже не пряча реяцу, чтобы дать понять, что она уже близко, что помощь будет, что если они и уйдут на перерождение, то вместе. Очень не хочется подводить капитана Хицугаю, но отказать в помощи Гину именно в этот момент Рангику не может. Только не снова.
Когда до заброшенного дома возле моста оставалось всего несколько шагов, на горизонте полыхнула синим пламенем вспышка реяцу. Присутствие Реяцу Гина ощущалась ярко и знакомо. А потом все пропало, как и не было ничего.
- Дурак! Что ты делаешь?! - Рангику, высвобождая из ножен занпакто, ворвалась на чердак.
- А-а? - По-птичьи склоненная к плечу голова и удивление, застывшее на лице.
Она готова была увидеть его растерзанного, убитого, искалеченного, в одежде, ставшей черной от крови, однако Гин стоял в белом одеянии, в котором она его еще никогда не видела.
- Ты тоже хочешь сражения, Рангику?
- Что?..
- Если это все, то я ухожу.
«И ведь уйдет», - подумала Рангику, а в следующий миг ее ладонь держала узкое запястье.
- Жар еще не прошел.
- Знаю.
- Скоро здесь будут шинигами.
- Знаю.
- Гин, я…
- Мне пора, Ран. Пусти.
- Нет!
Усмешка. Вновь усмешка, которую хочется стереть с лица, то ли ударом, то ли поцелуем. Гин словно прочел ее мысли.
- Ты уж определись, чего желаешь. Сдать меня как военный трофей капитанам Готей-13, взять в плен и оставить при себе или что-то еще?
Рангику так и стояла, вцепившись одной рукой в запястье Гина, а в другой сжимая рукоять все еще обнаженного клинка. Она чувствовала кожей, как оно уходит - время, отпущенное им на эту встречу.
- Желание. Одно желание Ран. Я его исполню, только хорошо подумай. Любое, но одно. Решай.
Давно она не видела его глаз. Кого-то глаза Ичимару пугали, кого-то раздражали, кто-то считал, что увидеть их дурной знак, хуже его улыбки. А она видела в них одиночество длинною в несколько веков, зависимость от собственных увлечений и решимость, способную свернуть не только горы, но и небеса с землей поменять местами. Можно просить, что угодно, - и Гин исполнит обещание. Можно прекратить войну с Уэко Мундо, можно остановить все это и не будет никакой решающей битвы весной, не будет жертв. Можно…
- Гин…
Он чувствовал, как ее пальцы на его руке становятся влажными, как скользят по коже, как ослабевает хватка. Вырваться из такой хватки не составит труда, он мог бы легко уйти. Солнце светило в лицо, на него больно смотреть, почти так же, как и на Рангику. Глаза начинали слезиться, но сейчас не тот момент, когда можно прятаться за маской улыбки и прищура. Он хотел видеть её, запомнить её. Запомнить в ореоле огненных волос, с прилипшей к щеке прядкой, с блеском в глазах. Как же он был неправ, сравнивая ее с луной.
- Время, Ран. Они уже близко, и твой капитан с ними.
И вот она отпускает его руку, отступает на шаг, прячет клинок в ножны.
- Я отвлеку их.
Гин ничего не говорит больше. В молчании открывает переход, поднимает с пола безвольные тела, повисшие на его руках тряпичными куклами. Рангику не хочет знать, что здесь произошло. Меньше знает - меньше придется скрывать от капитана и остальных. Неужели эти двое арранкаров пришли, чтобы добить Гина?
Несколько движений и тела арранкаров исчезают в портале, Гин замирает на пороге, всего на мгновение, но Рангику хватит.
- Вернись.
Короткое слово, прозвеневшее в тишине, разбило разделенное на двоих одиночество.
- Вернись. - Она смотрит, а он видит себя в черноте ее расширенных зрачков. Она смотрит, а он вместе с ней видит, как впервые за долгое время улыбка на его губах становится настоящей.
- Вернусь, - пауза. - К тебе.